I.
Все чаще воспоминания, внезапно нахлынув, оставляли после себя горький след и запах, острый запах йода в Воздухе. Старый Залив начал ощущать свой возраст.
После гибели Малыша он видел смерть в зарождении каждой новой жизни. С каждым днем надежда на возвращение дельфина таяла, с каждым днем воды Старого Залива становилась темнее, и дна уже почти не было видно. Ночами, вспоминая, как Малыш рассказывал ему о сокровищах Мирового Океана после очередного странствия, а он с нежностью прижимал утомленное тело к своей груди, внимая каждой мысли дельфина, изредка выражая удивление приглушенным плеском волн, Старый Залив чувствовал, что умирает…
Дельфины покинули его. Старый Залив уже не встречал их, как прежде, широко распахнув свои объятия. Теперь лишь изредка некоторые из них появлялись взглянуть, как там их Старый Залив, терлись носами о холодные берега и уплывали куда-то в Океан.
Старый Залив не смотрел им вслед. Он уже не хотел ни расставаний, ни встреч. Берега его заросли кустарником, словно лицо старика - щетиной, и Солнце уже не могло проникнуть сквозь плотную стену леса, не играло в водах Залива своими лучами.
Каждый вечер Старый Залив пел о Малыше и умирающей надежде. Каждый вечер дикари, внимая его песне, плотнее жались друг к другу, чтобы утром принести жертву морскому дьяволу. Каждый вечер песня Старого Залива уносилась в густые заросли леса, заставляя сонных птиц срываться с мест в поисках более спокойного места для ночлега. В непроходимой чаще леса песня слабела, запутывалась в ветвях, словно попавший в ловушку зверек, и умирала.
Каждое утро, потеряв счет времени, Старый Залив выходил встречать Малыша, как выходил на протяжении нескольких лет: осторожно протягивая теплые ладони сквозь течения Мирового Океана, которые больно жгли их мертвым холодом. Он подолгу ждал своего дельфина, готовый броситься ему навстречу в ледяные воды, обогреть уставшее тело своим теплом и вести домой, а потом слушать истории Малыша о затонувших кораблях, коралловых рифах и серых китах.
Каждый раз Старый Залив возвращался один. Дельфины, чувствуя на своих телах его теплое дыхание и понимая, кого выходит встречать Старый Залив, терлись носами о его грудь, боясь доставить старику лишние хлопоты своим присутствием, и исчезали.
У своих берегов Старый Залив тяжело вздыхал, но его стон, напоминавший порыв южного Ветра, в суматохе дня оставался незамеченным. Так, недвижимо вглядываясь в зияющие глубины Мирового Океана, Старый Залив проводил дни, а в декабре вернулась Мира…

II.
Водная гладь Старого Залива подернулась рябью, напоминавшей морщины на лице старика, готового заплакать, когда Мира коснулась острым носом его груди и он явственно ощутил сквозь ее упругую кожу биение двух сердец. Чье-то маленькое настойчивое родное сердце заставляло Миру дольше отдыхать, чаще подниматься за гладком воздуха, искать уединения и вздрагивать при мелькании черных теней голодных акул. Старый Залив сопровождал Миру повсюду, куда бы она не направлялась, с нежностью поддерживая ее своими теплыми ладонями, в которых она отдыхала, устав от долгого пути в поисках стайки резвящихся рыбешек. Тело Миры напрягалось при приближении к месту, которое навсегда врезалось в ее память. Старый Залив, чувствуя это напряжение, ловя ее мечущиеся тревожные мысли и ощущая участившееся биение маленького сердца, крепче прижимал Миру к груди, давая понять, что и ему одиноко без Малыша, но они должны быть сильными, когда малыш снова появиться на свет, как и прежде - в его теплых объятиях…
Вечерами Старый Залив пел о возвращении дельфинов, и дикари ударяли в тамтамы, возвещая о начале новой жизни в водах Старого Залива. Старый Залив пел, и звуки его песни заставляли маленькое сердце ликовать от ощущения счастья, которое оно дарит большому Старому Заливу каждым своим ударом.
Старый Залив выходил встречать дельфинов, которые гнали перед собой стайки серебристых рыб. Мира, насытившись, засыпала под мерное биение маленького сердца. В такие минуты Старый Залив думал о своем Малыше и каждый раз взгляд его невольно касался воронки, которая никак не затягивалась, словно глубокая рана, на его теле…
Старый Залив снова ждал появления на свет Малыша, как однажды ждал рождения его отца, впитывая своими водами солнечные лучи, чтобы согреть ладони, на которых он поднимет маленькое сердце к первому глотку Воздуха, но теперь в ожидание Старого Залива закралась тревога, бившая ключом из черной воронки…
Однажды под утро Старый Залив почувствовал, что маленькое сердце ждет его, чтобы вместе отправиться к Солнцу.

III.
Малыш ждал, прижимаясь к теплому боку матери. У Миры не было сил, чтобы вытолкнуть его на поверхность, но она знала, что Старый Залив рядом. И он был рядом: ласково поддерживая и согревая Малыша своими теплыми водами, Старый Залив поднял его к первому вдоху. Маленькое сердце трепетало от полноты счастья, от тепла, которое дарили родные объятия Старого Залива, от лучей Солнца, которые мягко касались тонкой кожицы детеныша.
Мира поднялась на поверхность, с благодарностью коснулась руки Старого Залива и прижалась к Малышу. Старый Залив смотрел на них и видел, что Малыш не оставил его одного, что Малыш вернулся…
Вечером дикари укачивали своих детей под тихий плеск волн Старого Залива, который пел Малышу о сокровищах Мирового Океана, о затонувших кораблях, коралловых рифах и серых китах…